Кeep calm 1: про игру

Ездили тут давеча с посонами на игру "Кeep Сalm!"
Кто: Стая "Vittorium", на всю голову чеканутые альбигойцы.
Что: в задаче стояло "выжить и ухватить кусок побольше"
Где: в Киеве, под крылышком у епископа Мендеса (Марк)
Зачем: а хрен знает, позвали
Игра вышла неплохой, есть ряд плюсов и минусов, поэтому сначала хорошее.
Позитив:
+ стая наотличненько получилась
+ было приятно увидеть "знакомые все лица"
+ база
+ игротехи вовремя и к месту
+ фоточки (тут во мне говорит девочка в платьице)
Негатив:
- провисы из-за долгой боевки
- мало игроков
- мало времени на социалку
Пять к трем, что не так уж и плохо, и это только бэк. Так что впечатление от игры, скорее, неплохое.
Однако по сюжету, персонажам и другим прелестям логики мира есть некоторые вопросы и недоумение, которые постараюсь высказать в следующих псто.

Кeep calm 2: о нас

Итак, стая чеканутых альбигойцев "Vittorium", что в переводе означает "Семь грехов". В этом месте лучи добра тем, кто перевел нас в листиках начитки как "Порок". И, кажется, не нам одним так перепало (Коля, привет!).
Мы были ковен из Варшавы, существующий уже около сотни лет.
Поскольку этика Пути Катари диктует своим адептам определенный образ жизни и не-жизни, у нас даже был специальный ритуал на этот счет, который назывался "Чаша семи грехов", суть которого состоит в том, чтобы от эсбата до эсбата после очередной жеребьевки воплощать выбранный из чаши наобум грех, совращая с его помощью всех, кто подвернется под руку.
Теперь поименно.
Вампир-Летучая Мышь, Жадный Крепыш (Лео) воплощал Алчность.
Это был такой специальный Гангрел ситилайн, веселый и бодрый, которому была поставлена задача трахнуть все в округе бордюры, но, ни единого не обнаружив, он очень страдал. Его лучшая подружка и сестричка была
Кошка-Объебошка (Ассантия), воплощавшая Зависть.
Тоже Гангрел, который все пытался отобрать у соседа, что у соседа было. Отдельно понравилась сцена с колесами, когда я предложила всем закинуться таблеточками, и гангрелы кинулись, отпихивая друг дружку.
Дика (Деянира) отвечала за Обжорство
и тоже требовала таблеток. Говорливая половина стайных Малкавиан в зеленой шубе. Разговаривать с ней было приятно, хоть и утомительно, но мы не парились, потому что знали, что это нам компенсация за
Мари (Крошка), отвечающую за Похоть.
Она была безмолвна, но каким-то образом распространяла вокруг себя феромоны, от чего все приходили в неистовство и начинали целоваться. Еще было круто пытаться разгадать в ее каракулях некий смысл. Задорно получилось с табличкой, с вопросом про нового хозяина Слез Дракона и еще с плавным перемещением - было жутко, как она словно плыла во мраке.
Влад (Ларри), который олицетворял Гнев,
был няшка, типичный Бруха, чеканутый и неуправляемый. Именно он грохнул предыдущего дуктуса, заняв его место, а после по плану, который сделала я, грохнул и приста стаи, тетку по имени Марина Мнишек, чем расчистил дорогу мне, мимими.
Ирена (кагбе я), она же Гордыня.
Прист, очень хитрожопый прист, надо сказать. Во-первых, ревенант из семьи Зантоза (да, я торчок, и я этим горжусь), во-вторых, участница штурма Киева в качестве лопаты (и очень недовольная тем, что прист и дуктус стаи "Vittorium" прервали ее счатливую и прекрасную жизнь ревенанта), в-третьих, автор и руководитель кадровых перестановок внутри стаи "Vittorium", в-четвертых, Цимиш, а не Тореадор, в-пятых, очень лицемерная барышня.
Генрих, который был Праздность.
Это был наш штабной Ласомбра, который остался в Варшаве следить за делами стаи, кроме того, дико обломался ехать в Киев, вполне олицетворяя своб лень. Поминался исключительно для красного словца, игрока за этим персонажем не стояло.
Еда (Лестар), она же Человек-и-Бутерброд.
Специальный гуль на поводке, имущество ковена. Сделана гулем на весеннее равноденствие в рамках неписаного ритуала, который предписывает в ночь летнего солнцестояния выпить выдержанное и особым образом подготовленное витэ из этого сосуда и, либо грохнуть ее, либо сделать новым членом стаи.
Как показала игра, концепт признан рабочим, потому я подожду момента, когда можно будет повторить.
В подготовке к игре и на самой игре мы старались следовать принципу "Чем порочнее, тем безобразнее". Насколько мы оказались отвратительны, судить не нам - скажите вы.
И вот вам видосик про альбигойцев, который так и не удалось показать.

Кeep calm 3: подсчет профаченного и приобретенного

Одной из целей на игру для стаи "Vittorium" было выживание, с чем мы и справились в полном объеме, даже гуля не попортили.
Урвать кусок побольше. Тут было непонятно, что есть кусок побольше, но я рассудила, что это неувядающая слава и взятие Львова, поэтому, пока Коля-Джером, Марк-Мендес и какие-то уроды спорили из-за запятых в Миланском Кодексе, мы тихо сфоткали карту Львова и, подчиняясь моей гордыне, решили, что надо брать - потому что ну короче. Если под ногами валяется - отчего бы не взять. Жадность опять же. Зависть еще - а чего это у других есть свой город, а у меня нет?
Про артефакт "Слезы Дракона". Расклад был шикарный. Во-первых, было понятно, что он был у Цимишей, а потом попал к Ласомбра. Амага сказала, что не брала. У Яси я спрашивать не стала. Оставалось узнать у Мендеса. И тут Мари (Крошка) показывает знаками, что круглая красная хуйня как раз у ебископа епископа. А тут очень кстати Коля опять начинает катить бочку, а Федор доминирует епископа своим "замри". И я такая шур-шур-шур и к Марку, ну, думаю, на следующем ходу спизжу полимеры из его кармашка. Но тут Солид Марка от меня отодвинул и пришлось делать вид, что я тут для того, чтобы сказать епископу свое "отомри". Ну короче. Зато он обещал дать потрогать артефакт, если мы возьмем Львов.
Узнать про Лихомира и Курова получилось еще до игры - было понятно, что слил их Мендес, было только непонятно, кого кому - Камарилле и оборотням.
Еще мы оторвали себе крови оборотня.
И еще одного слугу. Правда, его потом разъебошили об стенку во время футбола.
Выиграть во все соревнования, кстати, не вышло, в основном потому, что правила менялись на ходу, и за их исполнением никто не следил. Но зато повеселились мы наотличненько.

Вот вам картинка про Цимишей.

Кeep calm 4: недоумения псто

Про странное.
Никогда не поверю, что рэндом может выдать такие результаты винкулуума.
У меня было четыре (ЧЕТЫРЕ!!!) десятки. И ладно к епископу. Но к абсолютно незнакомым пацанам?
Но к Коле? А в это самое время его дуктус имеет девятку к моему дуктусу? Не верю.
Хотя, конечно, эти десятки сделали мне игру.
В первый раз, когда одна десятка пытается поднять вой против другой десятки, - это было даже свежо и забавно. Вся душа альбигойца была полна нового ощущения страдания.
На третий раз, когда Коля решил наехать на Марка, я встречала это со сдержанным "ну еб твою мать".
Потом хотелось их просто убить.

Про Игры Инстинктов.
Марк, о мать твою, никогда так больше не делай, никогда! Фу-фу-фу!

Про Братание.
Федор, ты плохой, плохой Малкавиан. И Тарик тоже плохой Малкавиан, помимо того, что он вообще Бруха.
Не, я понимаю, что все было в рамках отыгрыша, но зачем же так топорно? Сбили весь настрой(((
Впрочем, вид епископа, который облизывает брызнувшую кровь из наших рук, вернул все как было.

Про Камариллу.
Я искренне посылаю лучи любви всем игрокам, которые переиграли в Камариллу и привыкли сраться из-за каждого неправильного толкования. И еще всем тем, которые переиграли в Камариллу и были такими параноиками и аутистами. И еще всем тем, кто играл в запятые в Миланском кодексе и поддерживал тех, кто играет в запятые в Миланском кодексе. Все оно вроде бы по отдельности и ничего, но вместе дает мерзкое ощущение потерянного времени.

Про начитки.
Уж не знаю, что было в начитке у некоторых игроков, но информацию наружу они выдавали либо искаженную, либо никакой вообще. По поводу моей начитки - если это та информация, которой достаточно, то я балерина. Если расчет был на то, что мы внутри стаи все между собой всем обменяемся, то вы не учли, что полстаи - социопаты, а некоторые из них Малкавиане и вообще не разговаривают. Если замес был об то, чтоб мы шли на поводу у своего винкулуума, то надо было это как-то яснее дать понять (хотя странная вещь, честно говоря, не Узы же, в самом деле).

Про таблички.
ААААААААААААААА!

Про Лихомира, Курова и все эти вещи.
Хитро. Ну и невероятно, честно говоря. На игре, где среди героев есть инферналисты, странно не запустить парочку Инквизиторов. Опять же, куда смотрит Черная Рука? И оборотни эти.
Сюжет создает ощущение того, что мастера употребляли что-то потяжелее, чем кофе, больно уж притянуто за уши, честно говоря. Неестественность и искусственность, проявляющаяся еще больше в том, что многие личные завязки оказались в воздухе, а многие были склеены скотчем, как Бруха-Анка.

Про неписанные ритуалы.
Зачем мы задрачивались, если четкого эффекта все равно никакого не было? Надо отдать должное Бесу, он меня послушал, когда я напомнила, но все-таки. Это потому не было, что мы поздно написали их? Или потому, что кто-то, отследив, не сказал ничего Бесу и Шаэ?
Нам-то пофиг, поиграли наотлично все равно. Но зачем игротех был облит кровью, а я сорвала голос, не совсем понятно.

Кeep calm 5: картинка

*взято из группы игры.

Кeep calm 6: и было мне видение

Самое страшное, что может со мной случиться по исходу какой-либо игры, - это когда я начинаю думать, как бы я ее сделала и делать себе пометки на будущее.
1. Начинать на час-два позже заявленного времени - это тренд. Но это бэд трип в отношении игр, ограниченных световым днем. Так что игру по Шабашу я бы начинала прямо на закате.
2. Делать игру по Шабашу на одну ночь - нехорошо. Надо две.
3. Правила. Тут я тоскливо молчу о балансе, о дисциплинах и о шаровой крови.
4. Игрок-епископ - нехорошо. То есть, может, и хорошо, но нельзя давать такому игроку понять, что он волен в своем выборе. Это как осенью с Вестником - обилие возможностей и полномочий рождает в игроке ощущение безнаказанности и всемогущества, посему надо снабжать его определенной игротехнической нагрузкой. Ну то есть, как Морлок-Лихомир, только не Морлок и не Лихомир.
5. Нельзя позволять игрокам молчать, если из-за этого молчания провисает сюжет.
6. Неподстрахованные сюжетные линии - их надо дублировать, причем трижды, чтоб наверняка, чтоб хоть где-то выстрелило.
7. Если у игрока нет мотивации делать то, что написано в начитке, то надо его стимулировать.
Ну вы поняли, короче.

Книгоеда псто

Во время подготовки к игре все больше читала мануалы.
Но кое-что удалось проглотить.
В частности, третью часть трилогии "Шоколад", которая называется "Персики для месье кюре".
И тут я люто и бешено визжу от восторга, потому что в этой книге все, что называется, идеально.
Во-первых, открытый финал, но это я всегда люблю.
Во-вторых, детектив, загадки, интриги, расследования.
В-третьих, композиционное кольцо - враг из первой части становится другом в третьей. Незнакомец становится любовником. Подруга - незнакомкой. Черный мужчина становится Черной женщиной. Конфликт язычества и христианства, между тем, остается.
Также прослеживается мифологическая эволюция - древние верования язычников, верования ацтеков, ислам. Хорошо удалось изобразить постепенное проникновение в христианский мир этих самых верований - сначала это дохристианские верования в лице Вианн и Анук в Ланскне, которых среда в итоге принимает, позже это залетная Зози с ее ацтекскими штучками, которую уже Париж отторгает целиком, а после это ислам, которого целый ворох, причем лица у него два, и выбор, таким образом остается за нами - и за Ланскне, в который, кстати, возвращается действие.
Вообще все это чистая красота, как будто кто-то взял "Бегущую с волками" и пересказал ее, опустив в кипящий котел современности.
И была цитата, от которой меня вывернуло и свернуло обратно за считанные мгновения, так она пришлась впору постреферендумным событиям в Крыму и всей Украине в целом.
Дети, как ни странно, готовы очень многое принять благосклонно. Даже дети Ашрона существуют, не попадая под мертвящий луч предрассудков, столь свойственных их родителям. Детям не требуется много времени, чтобы совершенно забыть о существующих между ними различиях. Картонная коробка со щенками, тайное убежище в заброшенном доме. Если бы и для нас, взрослых, мир был столь же прост! Но мы обладаем порой прямо-таки сверхъестественной способностью фокусировать свое внимание именно на различиях; такое ощущение, будто мы, исключая из своего общества других, тем самым укрепляем собственное чувство идентичности. Но за время наших с матерью странствий я успела понять, что люди повсюду примерно одинаковы. Под покрывалом, бородой, сутаной всегда действует один и тот же механизм. И в наших поступках — моих и моей матери, хотя она-то верила, что это не так, — не было никакой магии. Просто мы способны видеть несколько дальше других, способны заглянуть за пределы того хаоса, который создан видением других. Мы видим цвета человеческой души. Цвета сердца.

Потом была книга "Чай с птицами", сборник рассказов той же Харрис.
Тут можно сильно распространяться по поводу каждого отдельно взятого, но лучше сыграть в игру "Опиши сказку одним предложением".
"Вера и Надежда идут по магазинам": две старушки сбегают из дома престарелых, чтобы купить красные туфли и "Лолиту".
"Сестра": о старшей сестре, с которой никогда не случится ничего хорошего, и о том, что несут с собой незнакомцы.
"Гастрономикон": о том, как готовить пищу по ведьмовской книге заклинаний.
"Мираж": о сумасшествии на почве фантазиях о славе лауреата литературных премий мира.
"Выпуск восемьдесят первого": про постаревших ведьм и благодарность.
"Привет, Пока!": о том, как веселиться на похоронах, и об упадке культуры.
"Вольный дух": о том, что стоит смотреть по сторонам и не трогать руками незнакомцев.
"Ауто-да-фе": о том, почему я никогда не куплю себе машину, наверное.
"Наблюдатель": о ювенальной юстиции и автоматизации учебного процесса.
"Кожаный мир Алекса и Кристины": казалось бы, причем тут игра по Шабашу.
"Последний поезд в Догтаун": очень геймановский рассказ о том, как стоит быть осторожным, если взял в руки перо.
"Фактор И-сус": отвратительно о сверхчеловеке, впрочем, именно так, кажется, и обстоят дела сейчас в выхолощенных церковных доктринах.
"Место под солнцем": акселлерация, бессмысленная и беспощадная, чо.
"Чай с птицами": кстати, у меня в эфире скоро будет тетка, которая, как и безмолвный японец, умеет вырезать из овощей птиц.
"Завтрак у "Теско": о том, как все мы беспощадно стареем и выбираем все время не то.
"Поздравляю, вы выиграли!": про то как мне завидно оттого, что я никогда ничего не выигрывала.
"В ожидании Гэндальфа": братья-ролевики, которые едят людей.
"Сексипупсик": сижу и думаю о том, какой кошмар у некоторых конструкторов детской одежды в голове.
"Русалочка": среди инвалидов тоже есть мрази.
"Рыба": люди не меняются, особенно если эти люди сушеные анорексички с пережженными пергидролем волосами и отсутствием элементарного такта.
"Вор у вора": совершенно иная концепция вампиризма, рекомендую.
"Туалетная вода": о том, как гигиена была не в почете в давние времена, и о том, как лишайная дамочка моет собачку.

А еще я перечитала "Гадких лебедей" Стругацких, и вот, что скажу: Будущее создается тобой, но не для тебя.

Не хватает только Монморанси.

Я сейчас приведу фрагмент из любимой веселой книжки моего детства, которая называется "Трое в лодке".
Как-то раз я зашел в библиотеку Британского музея, чтобы навести справку о средстве против пустячной болезни, которую я где-то подцепил, - кажется, сенной лихорадки. Я взял справочник и нашел там все, что мне было нужно, а потом от нечего делать начал перелистывать книгу, просматривая то, что там сказано о разных других болезнях. Я уже позабыл, в какой недуг я погрузился раньше всего, - знаю только, что это был какой-то ужасный бич рода человеческого, - и не успел я добраться до середины перечня "ранних симптомов", как стало очевидно, что у меня именно эта болезнь.

Несколько минут я сидел, как громом пораженный, потом с безразличием отчаяния принялся переворачивать страницы дальше. Я добрался до холеры, прочел о ее признаках и установил, что у меня холера, что она мучает меня уже несколько месяцев, а я об этом и не подозревал. Мне стало любопытно: чем я еще болен? Я перешел к пляске святого Витта и выяснил, как и следовало ожидать, что ею я тоже страдаю; тут я заинтересовался этим медицинским феноменом и решил разобраться в нем досконально. Я начал прямо по алфавиту. Прочитал об анемии - и убедился, что она у меня есть и что обострение должно наступить недели через две. Брайтовой болезнью, как я с облегчением установил, я страдал лишь в легкой форме, и, будь у меня она одна, я мог бы надеяться прожить еще несколько лет. Воспаление легких оказалось у меня с серьезными осложнениями, а грудная жаба была, судя по всему, врожденной. Так я добросовестно перебрал все буквы алфавита, и единственная болезнь, которой я у себя не обнаружил, была родильная горячка.

Вначале я даже обиделся: в этом было что-то оскорбительное. С чего это вдруг у меня нет родильной горячки? С чего это вдруг я ею обойден? Однако спустя несколько минут моя ненасытность была побеждена более достойными чувствами. Я стал утешать себя, что у меня есть все другие болезни, какие только знает медицина, устыдился своего эгоизма и решил обойтись без родильной горячки. Зато тифозная горячка совсем меня скрутила, и я этим удовлетворился, тем более что ящуром я страдал, очевидно, с детства. Ящуром книга заканчивалась, и я решил, что больше мне уж ничто не угрожает.

Я задумался. Я думал о том, какой интересный клинический случай я представляю собою, каким кладом я был бы для медицинского факультета. Студентам незачем было бы практиковаться в клиниках и участвовать во врачебных обходах, если бы у них были. Я сам - целая клиника. Им нужно только совершить обход вокруг меня я сразу же отправляться за дипломами.
Это я к чему.
К тому, что, обнаружив в голове ржавый раскаленный гвоздь, отправилась на поиски диагноза. Поняла, что мигрень, но этим не удовлетворилась, а полезла дальше.
Было установлено, таким образом, что помимо мигрени я больна весенним менингоэнцефалитом, гипертонией, гипотонией (причем одновременно), что у меня синдром Мерньера, сотрясение мозга и инсульт.
Надо бы пойти к ветеринарчику, но все некогда, некогда.
Прорываясь через мерзкое чувство, когда ощущаешь, как твое тело тебя подводит, воображаю себя солдатом в наступлении - пока боль изъяла из затылка свое долото, я быстро делаю свои дела, прыг-прыг, скок-скок, а как только обратно сует свои клещи, я залегаю в складки местности и стараюсь слиться с фоном.